За последний месяц я прочитала три знаковых произведения, главные герои которых — сложные символические персонажи. Хотя романы разные: классические, вошедшие в золотой фонд мировой литературы, современные, интеллектуально-заумные и грубые-примитивные, но для меня они сложились в триптих, дополняют друг друга и кажутся единым целым.
Луи-Фердинан Селин “Путешествие на край ночи”
Французский роман вышел в 1932 году и повествует о злоключениях Фердинана Бардамю — участника Первой мировой, труса-дезертира, ипохондрика-симулянта, депрессивного меланхолика, колонизатора и даже не упомнить, кто он такой еще. География путешествий Бардамю обширна, сфера деятельности еще шире. Солдат в Европе, белый колонизатор в черной Африке, раб на галере, мигрант-разнорабочий на заводе Форда в Америке, врач в Париже, директор психбольницы. Он не может остановиться и найти себе место, ему постоянно надо бежать, бросая обозы. Фердинан больше всего боится смерти, но непонятно чего ради он стремится жить. Герой даже способен работать, без интереса и энтузиазма, но на какой-то период времени он даже в состоянии заниматься любым делом, хоть толкать вагонетку в шахте. Оказываясь в невыносимых жизненных обстоятельствах, он может только бежать, надеяться и плыть по волнам. А обстоятельства создаются окружением, которое Бардамю разгадать не в силах.
Тяжелый и насыщенный роман, кажется, больше можно ничего не читать. Если закрыть глаза на физиологические детали, болезни, грязь, смерть и народную лексику (в русском переводе этот вот “передок первей всего” очень отталкивает), остается невероятное произведение. Махина. Исследовать можно бесконечно: персонажей, абсурдных и фантастических моменты вроде танца призраков, роль Робинзона, второго по значимости персонажа, не друга Бардамю, но в любом уголке мира тот оказывается рядом. Что у них общего, если Робинзон антипод или в чем различия, если он двойник? Я непременно перечитаю, но надо серьезно настроиться, это вам не “смишнявочка” какая.
Айрис Мердок “Черный принц”
Творение английской писательницы написано в 1973 году и повествует о стареющем писателе Брэдли Пирсоне,издавшем всего тройку книг за свою жизнь, зануде и робком старикане. После этой книги я долго не могла избавиться от гадкого ощущения и желания отмыть себе мозг. Вроде бы, смотрите, у Селина были испражнения и прочее, а тут чистенький Лондон, но от Селина отмываться не надо, а у Мердок грязь-грязь-грязь. Моральное разложение и низость. Я уже представляла, как напишу негодующий отзыв об этом никчемном опусе, но концовка все изменила и я поняла, почему “Черный принц” является значимым романом английской литературы 20 века.
Брэдли настолько застенчив, что мне вообще непонятно, как он сумел дожить до своего возраста. Я написала, что Бардамю у Селина — жертва обстоятельств? Забудьте, Бардамю по сравнению с Пирсоном просто активист. Пирсон мямлит и мямлит, никому ничего сказать не может и все им вертят как хотят. Жена лучшего друга от скуки решает влюбиться в него. Выпутаться с достоинством из такой ситуации может только словесный виртуоз, и это не наш герой, он совершенно растерялся в объятиях голой женщины. А от окружающих людей голова идет кругом. Говорят одно, через минуту другое, бесконечная ложь, знает ли муж? Знает. Нет, не знает. Знает, и в гневе. Знает, и смеется. А она бегает за ним? Или ей скучно? А всем говорит, что это он бегает. Обрывает ему телефон, а потом мужу говорит — совсем твой дружок поехал крышечкой, обрывает мне телефон. Эта атмосфера лжи, события и разговоры давит на Пирсона все больше, не понимаю, как он это выносит. И его же должно разорвать! Другой на его месте встанет и разрубит гордиев узел. Скажет все и всем, выставит за дверь и выключит телефон, пожелает им гореть в аду и позабудет. Герой предыдущего романа сбежит. А Пирсон не может даже бежать, ноги ватные, чувство ответственности или чего еще, стесняется и робеет. Ну я жду, когда же, когда же наступит апогей, сколько ты еще вынесешь на своих плечах?
Его разорвет, не сомневайтесь. Но только иначе. Психическое напряжение трансформируется в сексуальное и герой уже считает себя по уши влюбленным в 20-летнюю дочь этих самых его друзей. Это не любовь, что бы он там ни думал, герой сублимируется и выплескивает эмоции в обожание ее ног. Ему кажется, что “любовь” решает все его проблемы, это влюбленность делает его даже почти смельчаком. Но это помутнение, которое только усугубляет отношения с вонючей семейкой и тащит Пирсона на дно, чернее черной черноты бесконечности. Развязка будет страстной.
Эрленд Лу “Допплер”
Роман норвежского писателя самый новый в этой подборке — написан в 2004 году.
Лу — известный примитивист, все его романы просты по форме и содержанию, но “Допплер” выделяется тем, что тут автор говорит не столько о человеческих отношениях, как в романе “Во власти женщины”, сколько о социальных и политических тенденциях.
У главного героя есть хорошая работа, жена, двое детей, дом в престижном районе, а также выдающиеся данные на сексуальном поприще, о котором он упоминает каждые пять страниц. Но однажды он упал с велосипеда, ударился головой и понял всё. Тогда он ушел жить в лес.
Теперь у него есть палатка и лосенок. Думаете, он построил хижину и живет натуральным хозяйством? Как бы не так.
Я буду жить бартером, воровством и лесом.
Палатка, лыжи, инструменты у него были с собой, остальное он ворует. Лес это просто парк, так что он спокойно обворовывает окрестные дома. Он отрицает деньги и не любит людей. Поэтому он пользуется результатом их труда, и каждый день делает вылазки в места их проживания. А на какие средства его супруга выращивает детей, его не волнует.
Между мной и Африкой есть одно существенное различие: она любит, когда людей много, а я их вообще не выношу.
Андреас Допплер — герой нашего времени. Поразительно инфантильный, он не испытывает удовольствия от общения с сыном, никогда не поддается ребенку, играя в лото, ему же важно выиграть у трехлетки, да еще потом гордиться этим. Лес он считает своим и не хочет ни с кем делить ни лес, ни лося. Ну то есть кто в этой книге трехлетка — понятно. Работать Андреас не хочет. Он вообще хочет ничего не делать и к этому стремится. Что бы такое сделать, чтобы больше ничего не делать.
Как прекрасно Допплер выступает антиподом Бардамю из романа Селина. Тот мог работать, но был не заинтересован ни в чем, этот, ищущий и много думающий, не желает ничего делать. Любопытно было бы поменять их местами. Бардамю спалил бы лес Допплера, а Допплер просто умер бы на Первой мировой войне на второй странице романа.
Естественно, Допплер не какой-то там тунеядец, у него есть философия, которую он постоянно транслирует: ему все должны, он же никому ничего не должен. Что характерно, отправная точка размышлений Допплера есть здравая мысль, что наша жизнь это не погоня за потреблением, не ремонт в доме, не выходные в супермаркете. Общество потребления — зло. Но развитие философии Допплера это едкая сатира на всех просветленных с их учениями и идеями. Проблема человеческого общества не в том, что мы замкнулись в низменном потреблении, а в том, что общество состоит из идиотов вроде Андреаса и красивые и светлые идеи в руках пустоголовых людей превращаются в кромешный ад.
Поверхностно, “Допплер” это роман о поиске себя и смысла жизни, о настоящих моментах, единении с природой, красоте снега. Но тропа поиска уводит героя в никуда. Нельзя найти то, чего нет. Себя нужно не находить, а создавать. По сути, Андреас это тот самый, известный еще из классической русской литературы, “лишний человек”, который предпринимает попытку выйти за рамки роли и реализовать себя. С той лишь разницей, что лишние Онегин, Чацкий и Печорин — личности выдающиеся, а Андреас выдается лишь размером своего мужского достоинства, о чем постоянно сообщает.
Злая книга, читаешь и узнаешь в персонажах реальных людей, хихикаешь над ними, но как-то презрительно. Полная мизантропия. Они считают себя выше других, дуракам закон не писан, ладно, делайте что хотите, я же вижу, что нет ничего, ставящего вас на ступень выше. Может, эту правду и тычет так назойливо нам автор. Прежде чем считать себя избраннее и просветленнее, получше себя разглядите. И не расстраивайтесь, если кто-то кичится особенно глубоким пониманием жизни: есть вероятность, что это просто инфантильный товарищ, упавший с велосипеда.
